184 
ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ 
вытесняются индивидуальными человеческими страстями: лю 
бовью, ревностью, мстительной жадностью, душевной расколо- 
тостыо. Но в каждой из драм Шекспира личная страсть доведена 
до такой степени напряжения, когда она перерастает человека, 
становится сверхличной, превращается в своего рода рок. 
Таковы ревность Отелло, честолюбие Макбета, жадность Шей- 
лока, любовь Ромео и Джульетты, высокомерие Кориолана, ду 
шевная качка Гамлета. Трагедия Шекспира индивидуалистична 
и в этом смысле не так общезначима, как царь Эдип, выражав 
ший общенародное сознание. Тем не менее Шекспир — огромный 
шаг вперед, а не назад по сравнению с Эсхилом. Искусство 
Шекспира человечнее. Во всяком случае новой трагедии, где 
распоряжается бог, а человек покорствует, мы не примем. Да 
ее никто и не напишет. 
Атомнзнруя отношения, буржуазное общество в эпоху своего 
восхождения имело большую цель, которая называлась освобо 
ждением личности. Из этого выросли драмы Шекспира и «Фауст» 
Гете. Человек ставит себя центром вселенной и тем самым — 
искусства. Томы этой хватило на века. В сущности, вся новая 
литература была ее разработкой. Но первоначальная цель— 
освобождение личности, ее квалификация — блекла и отодвига 
лась в область новой обездушенной мифологии по мере того, 
как внутренняя несостоятельность буржуазного общества вскры 
валась через его невыносимые противоречия. 
Столкновение личного со сверхличным возможно, однако, 
не только на религиозной основе, и не только на основе пере 
растающей человека человеческой страсти. Сверхличное есть 
прежде всего общественное. До тех пор, пока человек не овла 
дел своей общественной организацией, она возвышается над 
ним, как рок. Отбрасывает ли она от себя при этом религиоз 
ную тень или нет, это во всяком случае обстоятельство второго 
порядка, которое обусловливается степенью беспомощности че 
ловека. Борьба Бабефа за коммунизм в обществе, которое для 
Этого не созрело, была борьбой античного героя с рОком. Судьба 
Бабефа имеет все черты истинной трагедии, как и судьба тех 
Гракхов, но имени которых Бабеф себя назвал. 
Трагедия замкнутых личных страстей слишком пресна для 
нашего времени. Но почему? Потому что мы живем в эпоху