О ХУДОЖЕСТВЕННОМ ЛИТЕРАТУРЕ II ПОЛИТИКЕ РКП 
199 
основное взаимоотношение между читателем и художественным 
произведением. Конечно, ничто нс запрещает читателю выступить 
в качестве исследователя и отнестись к «Божественной комедии» 
только как к историческому документу. Ясно, однако, что эти 
два подхода лежат в двух разных плоскостях, которые связаны 
между собою, но не покрываются друг другом. Каким лее обра 
зом мыслимо не историческое, а непосредственно эстетическое 
отношение между нами и средневековым итальянским произве 
дением? Объясняется это тем, что у классового общества, не 
смотря на всю его изменчивость, имеются некоторые общие 
черты. Развившиеся в средневековом итальянском городе про 
изведения искусства могут, как оказывается, заражать и нас. 
Что для этого требуется? Немногое: требуется, чтобы эти чувства 
и настроения получили такое широкое, напряженное могуществен 
ное выражение, которое поднимало бы их над ограниченностью 
тогдашней жизни. Конечно, и Данге — продукт определенной 
социальной среды. Но Данте — гений. Он поднимает переживания 
своей эпохи на огромную художественную высоту. И если мы, 
относясь ныне к другим средневековым художественным про 
изведениям только как к объекту изучения, к «Божественной 
комедии» подходим как к источнику художественного восприятия, 
то происходит это не потому, что Данте был флорентийским 
мелкпл! буржуа Х1Н столетия, а, в значительной мере, несмотря 
на это обстоятельство. Возьмем, например, такое элементарное 
физиологическое чувство, как страх смерти. Само это чувство 
свойственно не только людям, но и животным. У людей оно 
нашло сперва простое членораздельное, а затем и художественное 
выражение. В разные эпохи, в разной социальной среде, это 
выражение менялось, т.-е. люди боялись смерти по-разному. 
И, тем не менее, то, что по этому поводу сказано не только у 
Шекспира, Байрона, Гете, но и у псалмопевца, способно зара 
жать нас (в о з г л а с т. Л и б е д и н с к о г о). Да, да, я как раз 
пришел в тот момент, когда вы, т. Либединский, объясняли т. 
Вороненому в терминах политграмоты (вы сами так выразились) 
насчет изменчивости чувств и настроений у разных классов. 
В такой общей форме эго бесспорно. Однако, все а;с вы не 
станете отрицать, что Шекспир и Байрон кое-что говорят нашей 
с вами душе. (Либединский: «Скоро перестанут говорить»).