344 
ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ 
все время передвигался — от значительного к занимательному. 
Сенсация и экстравагантность все более отодвигают глубину 
захвата. Социальные мотивы исчезают из поэзии «Симплицисси- 
муса». Лирика в духе Демеля уступает свое место утонченному 
версификаторству поэтов, которым нечего сказать. Взвинченная 
парадоксальность и сентиментальная интимность; утонченная в 
приемах тривиальность и рядом с нею болезненная изощренность. 
И, разумеется, эротизм. Дамское белье изделия Гейлемана-Резнн- 
чека выдвинулось на передний план... II нередко с досадой перели 
стываешь свежий номер,—и не находишь в нем более духа живого. 
Параллельно с этой внутренней эволюцией идет внешняя. 
«Спчилицисспмус» стал дороже в цене. Сперва он рассчитывал 
на народную массу, теперь на интеллигентное мещанство и на 
кафэ. В 1905 г. тираж издания далеко перевалил за его тысяч, 
и издатель закрепил художников за журналом, сделав их участ 
никами предприятия. Завоевав успех, «Симилициссимус» сам 
становится капиталистической силой на журнальном рынке. Он 
венчает и развенчивает, создает репутации, притом не только 
литературные, но и промышленные. Рекламы занимают почти 
половину каждой тетради. Вы находите их не только в отделе 
объявлений: они вкраплены в столбцы текста и протянули свои 
щупальцы к иллюстрациям. Реклама покупает художников и ста 
новится художественной. Гульбрансон делит свой карандаш 
между социальной сатирой и объявлениями торговых фирм. Раз 
личен комбинирует женское белье с разными фирмами шампан 
ского. Гейне стилизирует автомобиль «2йзЬ> н насаживает на 
него голову мопса. Бедный мопс радикализма и непримиримый 
сатиры! — он стал наемной собакой капиталистической рекламы. 
Три года тому назад «Симилициссимус» дал к десятилетию 
своего выхода в свет сатирическое обозрение всех преступлений, 
совершенных им против; нравственности, общественных приличий 
и прочих устоев гражданственности. И тем не менее — такой 
иллюстрацией закончил Гейне этот отчет — даже приговоренный 
к смерти разбойник Алармсредер, уже находясь на плахе, за 
несколько минут до казни, не мог отказаться от прочтения 
свежего номера «Симплицйссимуса». Это? конечно, преувеличение. 
Но за то действительно нельзя сомневаться, что каждый «про 
свещенный» немец, не находящийся под топором, включил