268
ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ
он, — есть соединение двух остальных, так что всю полноту
троицы молено выразить символическим числом 333. Повто
ренное в дьявольском зеркале, удвоенное 333 дает 666». Как ни
сомнительна сама по себе эта математическая комбинация (а мы
решительно не советовали бы вводить ее в школьные учебники
арифметических упражнении), но она достаточно красноречиво
свидетельствует, что Мсрежйовский «верует учительски, верует
определенно». Нс вдаваясь более в область новой апокалипси
ческой догматики, где мы по неопытности рискуем сильно на
путать, ограничимся еще только одним выразительным при
мером.
«Вам кажется, — обращается Мережковский к Бердяеву в
«открытом письме», написанном в тоне посланий апостола
Павла, — что для меня не решена проблема о дьяволе. Вы оши
баетесь: для меня эта проблема решена окончательно».
«Проблема о дьяволе», — чего стоит одно лишь сочетание
этих двух слов! Перед торжественной серьезностью мыслителя,
окончательно разрешившего проблему о дьяволе, бессильной
падает ирония. И таков Мережковский всегда. Остроумие —
абсолютно несвойственная ему черта. Все «проблемы» своей
веры — бессмертие, дьявола, и 333, и 666 — он ставит с сосре
доточенной серьезностью. Среди бела дня и громогласно он
приглашал однажды Бердяева себе в сопророки, — чем, веро
ятно, немало напугал этого кокетливого философского фланера.
Нс сваливаясь от неудач, ходит г. Мережковский в хаосе нашего
не-апокалипсического времени, как «некто в черном»... — как
некто в черном сюртуке.
Ибо не ряса на г. Мережковском, а сюртук, притом отлич
нейшего французского покроя, как свидетельство того, что
перед нами человек светский, отнюдь не собирающийся отре
каться от благ мира сего. В ожидании грядущего завета г. Ме-
режковскнй не только постное приемлет, но и скоромненькое.
И скоромненькое-то даже предпочтительно.
Его мистика — не нетерпеливая, не стремительная. Он вовсе
не чувствует себя в походном шатре, наоборот, его наклонности
оседлые, он хочет, очень хочет обстоятельно осмотреться тут, на
