ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИИ
372
социалистической Германии. И этой идеологической горячке от
ражается политическое развитие России приблизительно так же,
как реальные явления отражаются в мозгу сумасшедшего. Но
если немецкой интеллигенции нужно было в свое время извлечь
из книжных амбаров Шопенгауэра, чтобы водою пессимистиче
ского квиетизма омыть с себя все революционные обязательства,
то русская интеллигенция в соответственный момент своего
развития даже не ищет для себя законченной системы: она
чувствует, что не создаст для своих потребностей ни единой
философской формулы, которая нс была бы уже насквозь про
плевана мудрецами казенной кафедры. Запоздалый гость за сто
лом истории, она вынуждена довольствоваться художественно]!
литературой, — и притом какой? той, которая представляет со
бою продукт разложения се старшей, западно-европейской сестры.
Таковы общие условия, которые позволили мюнхенцу Франку
Ведекинду бросить от своей отнюдь не титанической фигуры
непропорционально большую тень в чуждой ему России. Он
предложил русской интеллигенции как раз то, что ей нужно
было: комбинацию социального нигилизма, этого брезгливого
неверия в судьбу коллективного человека, с эротическим эсте
тизмом. Первый облегчает ей ликвидацию революционного про
шлого, второй — утешает ее в том щелчке, который нанесла ей.
история в 1905 г.
Интеллигенция и социализм.
„Эег ЗостНзтиз ип<1 ейе 1п1е11ек1ие11еп“. Уоп О-г Мах
АсИег. Уйеп. 1910. Уйепег Уо1кзЬисЬЪапс11ип^ 1д-па1:2 Вгапс1 е!
С". 5. 79.
Лег десять, даже шесть-семь лет тому назад сторонники рус
ской субъективной социологической школы («социалисты-рево
люционеры») могли бы с успехом использовать для своего дела
последнюю брошюру австрийского философа Макса Адлера. Но
За последние пять-шесть лет мы проделали такую солидную
объективную «социологическую школу», уроки ее записаны та
кими выразительными рубцами на нашем теле, что самый красно
речивый апофеоз интеллигенции, даже' вышедший из-под «мар
ксистского» пера М. Адлера, нс поможет русскому субъективизму..
