374 
ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ 
воздействовать, как достаточные мотивы для присоединения 
к социалистическому рабочему движению, — нужно только, 
чтобы интеллигенция была посвящена в сущность этого дви 
жения и своего собственного социального положения»... Ка 
ковы яге эти причины? «Так как неприкосновенность и, сверх 
того, возможность свободного развития духовных интересов, — 
говорит Адлер, — принадлежат к жизненным условям интелли 
генции, то именно поэтому теоретический интерес выступает 
здесь полноправно рядом с экономическим. Если таким образом 
оснований для присоединения интеллигенции к социализму при 
ходится искать преимущественно вне экономической сферы, то 
Это объясняется в такой яге мере специфнчески-идсологнческпмн 
условиями существования умственного труда, как и культурным 
содержанием социализма» (стр. 7). Независимо от классового 
характера всего двюкения (ведь это только путь!), независимо 
от своей сегодняшней партийно-политической физиономии (ведь 
это только средство!), социализм по самому существу своему, 
как универсальный общественный идеал, означает освобождение 
всех видов умственного труда от всяких общественно-историче 
ских пут и ограничений. Э т ° обетование и есть тог идеологи 
ческий мост, по которому европейская интеллигенция может и 
должна перейти в лагерь социал-демократии. 
Такова основная точка зрения Адлера, развитию которой 
посвящена целиком его брошюра. Коренной порок ее, сразу 
бросающийся в глаза, это — неистор и ч мост ь. В самом деле. 
Те общие основания для перехода интеллигенции в лагерь кол 
лективизма, на которые опирается Адлер, действуют упорно и 
давно. Между тем, о массовом притоке интеллигенции к социал- 
демократии нет и помину ни в одной из европейских стран. 
Адлер видит это, конечно, так же хорошо, как и мы. Но при 
чину полной отчужденности интеллигенции от рабочего дви 
жения он предлагает видеть в том, что интеллигенция н е п о- 
нимает социализма. В известном смысле так оно и есть. Но чем 
в гаком случае объясняется это упорное непонимание — на-ряду 
с пониманием многих других в высшей степени сложных вещей? 
Ясно: не слабостью ее теоретической логики, а силою иррацио 
нальных моментов ее классовой психологии. Адлер сам говорит 
об этом, и глава „ВйгдегНсЬе ЗсЬгапкеп Вез Уегз^апВшззез"