ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ 
408 
для меня интересна, поскольку она разрешается в полушариях 
моего мозга; та история, которая сегодня делается на улицах, 
слишком массовидна, и потому чужда мне. Не, подумайте, что 
я люблю душевный покой или тоскую по старой законченности 
форм (временами разве, урывками!); наоборот, вечное движение 
и тревога духа — моя стихия; но, помимо всего прочего, я очень 
пеню... покой тела». 
Порвав свою недолговременную и поверхностную связь с со 
циальностью, новое искусство утвердилось на путях без целей. 
Оно очень быстро оставило позади свой период дерзаний, до 
вело свою технику до поразительной в разнообразии приемов 
высоты и исчерпало себя. Золото на куполе «Сецессион» облу 
пилось, жесть слегка заржавела, и, переходя с выставки «мя 
тежников» на выставку рутинеров, вы уже с трудом различаете, 
ч то, собственно, разделяет в настоящее время эти два лагеря. 
Что прежде всего бросается в глаза на обеих выставках,— 
Это подавляющее господство пейзажа и портрета, т.-е. самых 
индивидуалистических родов искусства. В портрете, как и в пей 
заже, находит свое выражение уединенная душа. И нужно 
признать, что нынешние художники научились сообщать своим 
портретам тот последний штрих интимности, какого похватает 
работам даже и самых больших старых мастеров. Особенно 
хороши женские портреты, которые старым художникам уда 
вались меньше мужских. Внешняя активность, связанная с со 
циальной ролью мужчины (воин, священник, судья, бургомистр...), 
бросала свой отблеск на портрет и придавала лицу значитель 
ность. У жейщины этого не было, оттого так плоски старые 
женские портреты. А нынешние художники, интимисты, «под 
польные» люди, по слову Достоевскаго, научились выявлять не 
внешнюю активность воина или бургомистра, — наоборот, это 
они разучились делать, — а внутреннюю концентрацию лица, 
сосредоточение его на собственных душевных переживаниях, 
на переливах чувств. Лицо почти растворяется в настроении, 
так что зрителю нужно сделать творческое усилие, чтобы снова 
собрать лицо воедино,—и это творчество наслаждающегося 
само становится источником наслаждения. Прекрасна эта «Жен 
щина с маками» Альфреда Ролля из Парижа, — и нс тонким! 
губами и ноздрями своего худощавого лица, не нежным изгибов