410 
ЛИТЕРАТУРА И РЕВОЛЮЦИЯ 
косность камня. Его фигуры создаются на ваших глазах. Вы 
видите глыбу, из которой резец освободил прекрасный образ, 
удалив лишнее, и, так как фигура не закончена, то, мысленно 
воспроизводя процесс творчества, вы сами завершаете его. Но 
в майоликовом центавре венского скульптора, воплощающем 
необузданную силу, вы за хорошей мускулатурой не видите их 
необузданности, ни силы, а только стремление художника дать 
то и другое. Гром-Роттмайер выставил декоративное полотно 
«Сила и хитрость». Хитрость представлена нагой женщиной, а 
силу знаменует рыцарь весьма печального образа, один из телу 
какие стоят у ворот паноптикумов или иллюзионов. В «Доме 
художников» с «силой» тоже обстоит не лучше. Подавляющая 
своими размерами фигура кузнеца Виланда, выставленная Вол- 
леком, свидетельствует гораздо более о скотской грубости, чем 
о силе. 
Пейзажи (лес, горы, море, парк, старый замок), портреты и 
этюды, уголки старых городов, интерьёры, падите тоНе—- 
таково подавляющее большинство выставленных произведений, 
особенно у сецессионистов. Ландшафт изредка оживлен фигурой, 
но это, обыкновенно, крестьянин, составная часть ландшафта. 
Интерьёры дают уголок квартиры, диван, увешенную побрякуш 
ками елку на ковре, альков нижне-австрийского крестьянина, 
часть зала рококо, — здесь только что были люди, на всем еще 
лежит отпечаток их жизни, но их самих уже нет. Если же 
городская улица, то .непременно старая, тесная, полутемная, без 
людей; потемневшие камни здесь свидетельствуют о прожитых 
веках. Если это гавань, то в воскресенье, с отдыхающими судами, 
без людей. Много сумрачных церквей, где молящиеся фигуры 
только дополняют впечатление оторванности от мира, покоя, 
уединенности. Нот кузница: очаг, мех, наковальня, молоты, а 
кузнецов нет. Если изображены люди, то не в своей трудовой 
обстановке, нс в своей социальной функции, а во время отдыха, 
в праздничный день, за забавой. Деревенская площадь в воскре 
сенье или рынок небольшого города, где люди толкутся без 
толку, калякают, покупают с прохладцей. Но над всем этим 
господствует пейзаж, портрет, ингерьёр, да «тихая жизнь» 
(5Ш1еЬеп), где любезно и прочувствованно выписан огурец на 
стеклянной тарелке, японская кукла и разрезанный лимон.