ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПОПУТЧИКИ РКПОЛЮЦПП
т.\
на две половины, — и национально то, что поднимает народ на
более высокую хозяйственную и культурную ступень.
Революция вытекла из национальной «стихии», но это вовсе
не значит, что в революции жизненно или национально только
стихийное, как кажется поэтам, приобщившимся к революции.
Для Блока революция есть возмущенная стихия; «ветер, вс-
те р — на всем божьем свете!» Всеволод Иванов почти не подни
мается над крестьянской стихией. Для Пильняка революция
метель. Для Клюева, для Есенина — пугачевский и разииекпн
бунт. Стихия, вихрь, пламя, водоворот, кружение. А Чуковский —
тот самый, что готов мириться на таракане — объявлял октябрь
скую революцию не настоящей, потому что в нет! мало пламени.
И даже флегматик и сноб Замятин обнаружил у нашей рево
люции недостаток температуры. Тут целая гамма: от трагедии
до буффонады, но в основе все-таки и там и здесь пассивно-
созерцательное, обывательски-романтическое отношение к ре
волюции, как разъяренной национальной стихни.
Но революция вовсе не только вихрь. Крестьянской револю
ционной стихии отвечают Пугачев, Разин, отчасти Махно. Рево
люционной стихии города отвечают Гапон, отчасти Хрусталев
и .даже Керенский. рта еще, однако, не революция, а только
смута или суматоха на смуте ' как керенщина. Революция же
есть прежде всего борьба рабочего класса за власть, за утвер
ждение власти, за преобразование общества. Она проходит через
высочайшие свои кульминации, через острейшие пароксизмы
кровавых схваток, но единой и неделимой она остается во всем
своем течении — от первых робких истоков своих и до идеаль
ного заключительного момента, когда организованное револю
цией государство растворится в коммунистическом обществе.
Поэзия революции не в пулеметной стрельбе, и не в барри
кадных боях, и не в героизме падающего, и не в торжестве
победившего, ибо все эти моменты имеются и в войне насилия,—
и там льется кровь, и даже, обильнее, трещат пулеметы, есть
победившие, есть победители. Пафос революции и поэзия ее
в том, что новый революционный класс подчиняет себе все эти
средства борьбы и, во имя новых целей, расширяющих и обо
гащающих человека, прообразующих нового человека, ведет
борьбу со старым миром, падает, поднимается—до тех пор, пока
